Всем привет! Вот решилась начать новую темку. Но сразу хочу предупредить - фик не мой. Я - всего лишь скромный переводчик. Фик взят с англоязычного сайта http:\\www.geocities.com\Paris\Rue\6093\study.html. Название оригинала Acts of Concrition. Я фики писать не умею, поэтому решила заняться переводом, чтобы призракоманы смогли сравнить творчество рускоязычных и англоязычных фикрайтеров. За стилистические ошибки прошу сильно не бить - я никогда не учила русский. Пишу, как умею.
Итак, мы начинаем...
РАСКАЯНИЕ
Я предполагаю, вы слышали,
что он ушел к Л. А. Он говорит,
что я прячусь. Он сказал, что
я оттолкнула его, а мое сердце
трудно найти. Ну что же,
я убегала от него всеми возможными
путями – думаю, теперь настал его черед.
Тори Амос «Baker Baker»
Глава 1
Париж
* * *
Кристина вскрикнула и встрепенулась во сне. Ее рыдание тупым кинжалом вонзилось в мирный сон Рауля. Сновидения часто пугали Кристину. И хотя Рауль уже приучился успокаивать её в своих объятиях, он так и не смог привыкнуть к этому звуку. Он был пугающим, почти нечеловеческим. Рауль часто спрашивал Кристину о ее снах, но она никогда не могла ответить. Говорила, что помнит только всепоглощающее чувство страха. Все его предложения поддаться гипнозу она решительно отвергла. Но с недавних пор ее пренебрежение этой проблемой начало его раздражать. Рауль был уверен, хотя вслух никогда этого не говорил, что все ее ночные кошмары являются результатом ужасов, пережитых ею в Опере. Кристина также никогда бы не ответила на его вопрос, но ее глаза всегда наполнялись слезами, и Рауль был убежден, что она все еще мучается от страшных воспоминаний. Почему она не идет к врачу, чтобы избавится от этого, было выше его понимания, а со временем, - и терпения.
Рауль наклонился и тихо прошептал ей:
- Все хорошо, Кристина. Это всего лишь сон.
Он поцеловал ее в висок скорее для того, чтобы успокоить, чем для собственного удовольствия. Рауль любил ее, но пробуждение среди ночи всегда приводило его в ярость. И хотя прошло около трех лет со дня их приключений в Опере, ее ночные кошмары ставали все более частыми и жестокими.
Не открывая глаз, Кристина вздохнула. Его руки прикоснулись к ее телу, и она расслабилась. Рауль погладил ее роскошные волосы, с облегчением вздохнул и пробормотал:
- Я здесь, любимая. Ты в безопасности.
Во сне она прижалась к нему.
- Эрик, - прошептала Кристина, и в уголках ее губ заиграла робкая улыбка.
Теперь пришел черед виконта подпрыгнуть на кровати. Несколько мгновений он пребывал в бессилии, но потом собрался и встряхнул ее.
- Кристина, проснись.
Она открыла глаза, полные ужаса, и резко села.
- В чем дело? – спросила она, прижимая ночную сорочку к шее.
Он часто будил ее среди ночи, и эта реакция стала почти естественной. Рауль тоже сел.
- Кто такой Эрик? – спросил он сквозь зубы.
Ее глаза расширились от страха.
- Что?
- Ты прекрасно меня слышала! – его тон стал более грозным. - Кто он?
- Рауль, честно, - вздохнула Кристина, откидываясь на подушки и разглаживая покрывало на коленях, - если ты до сих пор не знаешь кто такой Эрик, тебе должно быть стыдно.
Он бросился к ней, схватил за предплечья и сильно встряхнул.
- Почему ты…
Он грубо оттолкнул ее от себя. Кристина ударилась плечом об изголовье кровати и застонала.
- Я не могу назвать более низкого существа, чем ты! – он опустил голову на руки, - Ты злая, порочная женщина.
Кристина испугалась.
- Рауль, ради всего святого, что случилось?
Ее голос дрожал, а пальцы судорожно вцепились в рукава ночной сорочки.
- Что случилось?..
Рауль был взбешен. На миг ей показалось, что он ударит ее.
- Я не могу поверить, Кристина! – он запустил руки в волосы, - У тебя есть любовник, а ты спрашиваешь, что случилось?
- Рауль, о чем ты? – вскричала она, прижимая руки к его плечам, - Эрик никогда не был моим любовником! Рауль, неужели ты не помнишь?
Он уставился на нее пустым обезумевшим взглядом. Он не помнил.
- Ты меня слушаешь, Рауль?.. Эрик… был, – Кристина смолкла и опустила голову. -Призрак Оперы… - наконец прошептала она.
Наступила тишина. Кристина подняла глаза. Она думала, что Рауль извинится, но он не изменился в лице.
- Ради Бога, Рауль, - выкрикнула Кристина, приходя в ярость, - что же здесь происходит?
- Ты только что назвала его по имени, - ответил Рауль низким и ровным голосом, но за миг сорвался на крик, - я держал тебя в своих объятьях, я успокаивал тебя после ночных кошмаров, а ты назвала имя этой твари вместо моего?!
Наступило молчание. Кристина боялась даже пошевелится. Рауль встряхнул головой и пробормотал:
- Я и забыл, что у этого существа есть имя.
- Извини меня, Рауль, - прошептала Кристина, тайно надеясь, что его гнев погас.
За три года их супружеской жизни она убедилась, что нрав Рауля был столь же крут, как и у Эрика, если не хуже, в тех случаях, когда виконт слишком увлекался бренди.
- Я спала, - от страха Кристина начала заикаться, - и не знала, о чем говорю…
- Ты говорила о том, что у тебя на уме! – прорычал Рауль, и его лицо исказилось гневом, - Ты думала о нем. Когда еще, Кристина? Или только в моих объятьях?
Она покачала головой. Рауль взял ее за подбородок и приблизил ее лицо к своему.
- Ты лгала мне, Кристина, - в его тоне слышалась лишь слегка прикрытая ярость, - ты сказала мне, что не любишь его, что поцеловала его только ради моего спасения, и что я – твой избранник. Но ты лгала мне, не так ли?
Он дернул ее за подбородок.
- Тебе хотелось отослать меня и остаться с ним…
От страха ее глаза наполнились слезами, но они привели Рауля в еще большее бешенство. Он ударил ее по щеке. Не сильно, но достаточно чтобы напугать.
- Довольно, Кристина? Прелюбодействовать в подвалах – это все, чего ты желаешь, не так ли?
Кристина дрожала от злости и смущения.
- Нет, Рауль, - взмолилась она, но слова отчего-то были горькими, - я… хочу… тебя…
- Зато я – не хочу…
Он оттолкнул ее, и она упала на постель. Рауль встал, сорвал с нее покрывало и бросил на пол.
- Мне не нужна жена, которая никогда не была верна мне в своем сердце!
Подушка полетела к одеялу. Рауль взял Кристину за локоть и вытянул из-под простыней. Она встала на ноги и тут же споткнулась. Рауль резко приподнял её.
- Пошли! Забирай все это и иди спать в гостиную - куда лучшую, чем ты заслужила! Пусть теперь он успокаивает тебя. Я уверен, он до сих пор скрывается в тени, выслеживая нас.
Рауль нервно оглянулся.
- Рауль, пожалуйста…
- Замолчи, уже нечего говорить.
- Но, Рауль, это было всего лишь слово во сне!
- Кристина… - он угрожающе поднял руку, - завтра ты уберешься из этого дома… а я поговорю с адвокатом насчет развода!
Рауль указал ей на дверь.
- Не могу поверить, что я потратил столько времени, чтобы помочь тебе забыть его, а ты
постоянно думала о нем!.. Убирайся с глаз моих, уличная девка!
***
На следующее утро, как и было обещано, виконтессу Кристину де Шаньи бесцеремонно выставили из дома. Она понимала, что сей титул ей осталось носить недолго. Кристина понимала также, что ее версию событий газеты не примут во внимание, ибо деньги и связи Рауля могли из любой лжи сделать правду. Она возненавидела весь род человеческий, и особенно Рауля. Поэтому Кристина не могла понять причину слез, которые потоком лились на вуаль ее модной шляпки, пока она шла по мостовой с чемоданом в руках в поисках экипажа.
К счастью у нее было немного денег, которыми Рауль раньше осыпал ее - достаточно, чтобы купить билет на парижский поезд. Кристина послала телеграмму Мег Жири в Оперу в надежде, что ее маленькая дорогая подружка сможет ей помочь, несмотря на их нерегулярную переписку. Последнее письмо от Мег пришло несколько месяцев назад, но у Кристины не было возможности ответить. К сожалению, это случалось и раньше, и Мег, наверное, разозлилась, ибо писем больше не писала. Все же Кристина любила подругу и надеялась, что та простит ее ошибки после их встречи. «С Мег будет спокойно», - думала Кристина, прислонившись головой к сиденью. Через минуту она уже спала, убаюканная движением поезда. После ссоры с Раулем, она проворочалась в кровати до самого рассвета. И хотя дверь гостиной была заперта на засов, Кристина никак не могла уснуть. Последний аргумент Рауля был далеко не первый. Три года замужества не были образцом супружеского счастья. Разумеется, сначала они были счастливы, играя в сказочное замужество. Но сказки обычно кончаются там, где начинается реальность. В обществе Рауль оставался образцом идеального супруга, и Кристина всегда становилась объектом всеобщей зависти. Но за закрытой дверью Рауль превращался в тирана, все больше контролируя Кристину. Со временем она узнала, что его деспотическое поведение не было новостью среди аристократии. Примерно через месяц после медового месяца, Кристина была втянута в неприятную беседу с женой одного знакомого Рауля, которая рассказала ей по секрету, что ее муж часто наказывал ее своей тростью за непослушание.
- Конечно, - грустно шептала молодая женщина, нервно помешивая свой чай, - я сама бессовестно провоцирую его. Он так заботится обо мне, а я такая неблагодарная…
Рауль никогда не бил Кристину. До прошлой ночи. Он всегда вымещал свой гнев на бокалах и хрустальных светильниках. Сначала ссоры были очень редкими, но со временем участились. Его характер ухудшался, а контроль над женой – ужесточался. Не посоветовавшись с Кристиной, Рауль купил дом на юге Франции, и они переехали туда. Он препятствовал ее переписке с Мег, и часто вручал Кристине распечатанные и уже прочитанные письма. Он даже сам выбирал платья для Кристины и отдавал распоряжения горничной насчет прически жены. Однажды в пылу ссоры по поводу платья, Рауль сорвал с Кристины корсаж со словами:
- Я не позволю, чтобы моя жена выглядела как публичная девка!..
На её робкие просьбы разрешить ей петь в церкви он отвечал в том же духе. В конце концов, она перестала спрашивать.
И хотя Кристина чувствовала усталость, когда сошла с поезда на одном с парижских вокзалов, она не сожалела, что теперь осталась одна. Несправедливая пощечина все еще горела на её щеке, и Кристина злилась, думая о своем нынешнем положении, но, помня о той молодой аристократке, дивилась, как ей удалось уйти невредимой. Кристина чувствовала безмерную радость, когда, сдав свой багаж на хранение, отправилась в Оперу.
Но после прибытия, все ее надежды рухнули. Консьерж с извинениями вернул ей телеграмму.
- Мадемуазель Жири здесь больше не работает, - сказал пожилой мужчина, которого Кристина, к счастью, никогда не видела.
- Вы не скажите, куда она уехала? – спросила Кристина, стараясь сдержать отчаянье – единственная подруга в Париже покинула ее…
- Увы, я не знаю, - ответил он, - лишь могу добавить, что она вышла замуж за счастливого человека.
Кристина про себя пожалела подружку.
- А ее мать?
- Уехала вместе с ней. Если вы действительно с ними знакомы, - предложил консьерж, - вы можете поговорить с директорами театра, господами Андре и Ферме. Они могут рассказать больше. Я начал здесь работать незадолго до отъезда мадемуазель Жири.
Кристина покачала головой – директора никогда не увидят ее униженной.
- Нет, благодарю. Я не хочу беспокоить их сегодня. Я напишу им письмо.
Консьерж слегка поклонился и развернулся, чтобы уйти. Шорох его фрака отозвался громом в голове Кристины, как звон колоколов Нотр Дам.
- О мсье, простите еще раз, - Кристина говорила быстро, не понимая смысл слов, - еще один вопрос. Простое любопытство…
- Да, мадам? – консьерж поднял густые брови.
- Существовала легенда… молва… о Призраке Оперы.
Кристина ужаснулась от своих слов, но разум пытался оправдать вопрос: у нее больше не было знакомых в Париже.
- Да, мадам, я слышал об этом. Но это – всего лишь слухи.
- Разве? Он часто напоминал о себе несколько лет назад. Вы ведь знаете историю с люстрой?
Консьерж нахмурился.
- Могу я спросить, кто вы, мадам?
Кристина потупила взгляд и солгала.
- Извините меня, мсье, я была… покровительницей Оперы несколько лет назад, вместе с моим покойным супругом. Я просто хотела узнать, привел ли Призрак к какому-то еще несчастью, после того, как я покинула Париж.
Консьерж внимательно посмотрел на Кристину, но в выдумку поверил.
- Все это время, что я здесь работаю, я ничего не видел. В исчезнувших туфельках или упавшей декорации всегда обвиняют Призрака, но это обычное явление – рабочие в Опере весьма суеверны.
- Да, конечно, - быстро ответила Кристина. Ей не хотелось вызывать подозрения.
Кристина присела в легком реверансе.
- Спасибо, что потратили на меня свое время, мсье.
Она повернулась и направилась к выходу. Минуту спустя Кристина стояла перед дверью на улице Скриба, держа в руках ключ, который нашла на дне шкатулки с драгоценностями, когда собирала багаж. Кристина абсолютно бессознательно положила ключ в карман, думая, что это от одного из ее чемоданов. Только теперь она вспомнила, что именно он открывает.
Когда она стояла перед дверью, дрожа от страха, на впервые призналась себе, что все время думала об Эрике - с той ночи, что провела в его доме на озере. Она тщательно скрывала случайные нежные воспоминания от Рауля, зная, что они приведут его в ярость. С самого начала стало ясно, что ее муж не потерпит воспоминаний о бывшем учителе. Так же как и новых навыков пения. Кристина пыталась забыть его, но когда Рауль стал более жестоким, ей стало труднее прятать в уголках памяти воспоминания об Эрике. Кристина помнила, что его гнев быстро воспламенялся и быстро угасал, а его прикосновения всегда были нежными и желанными.
Кристина всеми силами отбивалась от таких мыслей, но жестокость Рауля принуждала их возвращаться. Она не знала, что заставило ее прошлой ночью прошептать имя Эрика в объятиях Рауля, но она считала, что это как-то связано с ее постоянным ночным кошмаром. Ей снилось, будто она сидит за своим туалетным столиком, причесывая волосы. И дворецкий подает ей письмо на серебряном подносе. И конверт с черной кромкой по краях, и четкий почерк были такими знакомыми. Но как только она потянулась к письму, Рауль ворвался в комнату с тростью в руках, а в его глазах пылал гнев. Каждый раз Кристина просыпалась в объятиях виконта, который пытался ее успокоить, и ей требовались часы, чтобы снова уснуть. Если Рауль спрашивал о ее сновиденьях, Кристина всегда отвечала, что ничего не помнит. Но его настойчивые просьбы обратиться к врачу встревожили ее, ибо она знала, что под гипнозом расскажет всю правду о настоящих причинах своих страхов. А сплетни о том, что виконт де Шаньи терроризирует свою жену, имели бы худшие последствия, чем ее вчерашний побег.
Кристина приехала в Париж не для того, чтобы увидеть Эрика. Странно, но мысль о том чтобы искать помощи в Эрика пришла в голову Кристины лишь тогда, когда ей оказали столь холодный прием в театре. Теперь она нервничала, но все-таки старалась себя успокоить: конечно, их встреча не будет легкой, но Кристина не сомневалась - Эрик ей поможет. Возможно, он примет ее и снова уложит в красивую кровать в форме лодки. И возможно, он опять скажет, что любит ее и предложит ей свою защиту и мрачные объятья.
Кристина потрясла головой – она немного размечталась. Да, он поможет ей. В конце концов, хотя бы даст денег. Кристина вставила ключ в старый ржавый замок, но он не поворачивался. С силой она надавила плечом на дверь. Какое же было ее удивления, когда та поддалась. Дверь вообще не была заперта.
- Как странно, - пробормотала Кристина, проскальзывая вовнутрь.
Она чуть не повторила то же самое, когда увидела, что внутреннее пространство было ярко освещено факелом. Во владениях Эрика не было места свету. Кристина сняла со стены факел и направилась на берег озера к дому Призрака.
Петли остались на стене, но двери не было. Создавалось впечатление, что ее сорвали силой. Вздрагивая, Кристина старалась не думать о разъяренной толпе, ворвавшейся в подвалы после убийства Пьянджи. Кристина просунула факел в отверстие и заглянула вовнутрь в поисках знакомых дорогих ковров и мебели.
Чернота, и ничего больше.
- Эрик? – позвала Кристина, осторожно переступая порог.
Факел осветил фойе дома, которое теперь было не более, чем пустой пещерой. Кристина удивленно оглянулась и прошла в следующую комнату. Ее голос эхом отзывался от голых стен. Когда она дошла до скрытых дверей своей собственной комнаты, слезы безумия бежали по её лицу.
- Он будет там… он прячется от преследователей… в моей комнате он в безопасности… Он – там! – четко произнесла Кристина.
Она нажала на пружину и дверь распахнулась. Внутри тускло блестела полированная мебель. Кристина вбежала в комнату. Все осталось таким, как она и помнила. Кристина упала на колени прямо на пыльный ковер. Случилось невозможное… Эрика там не было.ованая спахнулась.венной комнаты, обезумевшие слезы бежали вниз по лицу.а к дому Призрака.
Глава 2
Новая работа
* * *
В городе недалеко от Лондона вечерние тени скрывали лицо мужчины, сидящего в пустом кафе напротив Вестминстера. Он собирался сделать наброски здания при свете уличных фонарей, но вскоре контрфорсы и арки уступили место оборочкам на платье и кудрям, обрамляющим изящный лоб.
Эрик осторожно закрыл альбом, опасаясь измять портрет Кристины. Он был за границей уже больше двух лет, тратя накопленные средства, на то, чтобы увидеть мир – удовольствие в котором он так долго себе отказывал. Его путь лежал через многие страны Европы и Азии. Маска часто привлекала внимание, но это его мало волновало. Все, что сейчас имело значение, было каждодневное удовольствие, которое он находил в новых краях, где никто не слышал о Призраке Оперы. Надир помог ему уничтожить все его имущество. Эрик часто писал ему письма, но никак не мог набраться смелости вернуться в Париж и навестить скромное жилище на улице Риволи. Ещё лишком свежи были воспоминания.
Изящной рукой Эрик провел по кожаной обложке альбома.
- Я забуду ее, - прошептал он, стараясь придать голову как можно больше уверенности.
* * *
Месье де Жарде прочитал поддельное резюме Кристины и одобрительно кивнул. Документ не был слишком честолюбив, ибо мадемуазель Даае была еще молода и хотела выглядеть как можно убедительнее. Согласно с бумагами, она присматривала за больной сестрой и воспитывала двоих племянников до их скоропостижной кончины. Следующих три года она служила гувернанткой в аристократической семье. Фальшивое резюме Кристины подтверждало рекомендательное письмо, подписанное «Виконтессой де Шаньи». Письмо подписал другой человек – проходимец, который сбился с пути истинного и теперь зарабатывал на жизнь подделкой документов. Письмо было написано простым языком, и восхваляло Анну Даае как отличную няню и учительницу. Кристина была вынуждена взять имя своей матери и придумать двоих детей де Шаньи, чтобы получить работу.
Месье де Жарде был успешным предпринимателем. Его жена любила их маленькую дочь, но никак не могла заставить себя заняться ее воспитанием. Она отдала предпочтение высшему свету в Париже. Кристина попыталась не изменится в лице, когда мадам де Жарде сказала:
- Даае, Даае! Это имя оперной певицы. Ты помнишь, Жером?
- Боюсь, что нет, дорогая, - месье де Жарде ответил ровным тоном, который показал, что он никогда не уделял жене все свое внимание.
Несмотря на это, мадам де Жарде продолжала:
- Ее имя – Кристина Даае. Она была в центре какого-то скандала, который приобрел большой резонанс несколько лет назад. А потом она исчезла. Ужасно! – мадам уставилась на Кристину с любопытством, - Я надеюсь, у вас с ней нет никаких родственных связей?
Кристина опустила голову и пожалела, что не взяла себе и вымышленной фамилии.
- Нет, мадам.
Женщина разочаровано опустила веер и надула губки
- Жаль. Мне бы хотелось узнать, чем все это закончилось.
Месье де Жарде тихо кашлянул.
- Кажется, мадам виконтесса очень высокого мнения о вас, мадемуазель Даае. Разрешите спросить, почему вы уволились?
-Дела месье виконта вынудили его семью выехать в Америку. И хотя я путешествовала с ними по Европе, я не готова уезжать так далеко.
- Понятно, - месье де Жарде кивнул, - наверное, вы знаете наши требования из объявления, теперь скажите нам ваши.
- Я бы просила о небольшой доплате к жалованию, скажем, пятьдесят франков в неделю, и выходной в воскресенье, чтобы посещать мессы и заниматься личными делами.
- Хорошо.
Месье де Жарде положил бумаги на журнальный столик. Он уже решил нанять мадемуазель Даае, но в последний момент подумал, что у его жены могут быть вопросы.
- Дорогая, у тебя есть вопросы к мадемуазель?
Мадам де Жарде прищурилась.
- Вы умеете шить? – наконец спросила она.
- Да, мадам. Я также умею вышивать и вязать.
- А штопать?
Кристина кивнула.
- Хорошо, - мадам де Жарде с облегчением вздохнула, - я уже так устала вечно штопать вещи Эстеллы.
Месье де Жарде помолчал минуту, чтобы убедиться, что у жены больше нет вопросов. Мадам одобрительно кивнула. Поднявшись, он протянул Кристине руку.
- Что ж, мадемуазель Даае, мы будем очень вам рады.
Кристина тоже встала и пожала ему руку.
- Спасибо, месье… Мадам, - она слегка кивнула госпоже де Жарде.
Кристина старалась сохранить внешнее спокойствие и не выдать своих настоящих чувств – отвращения и облегчения. Между гувернанткой и женой аристократа была большая разница. Но работа есть работа, и она нуждается в ней. Кристину отпустили, чтобы она привезла свои вещи. Кристина послала на вокзал за багажом, а сама вернулась в Оперу, чтобы забрать кое-что из личных вещей. Даже дешевый отель мог пробить большую брешь в ее кошельке, поэтому она остановилась в пустом доме Эрика. Кристина все еще надеялась, что он вернется. Тем не менее, она была очень рада покинуть подвалы. Его присутствие прибавляло ей смелости, но теперь она нервничала и чувствовала себя одинокой.
Все страхи, наполнившие Кристину, рассеялись на следующее утро, когда она увидела свою воспитанницу – семилетнюю Эстеллу. Кристина сразу полюбила задумчивую девочку в больших очках, и подумала, что из нее выйдет способная и умная ученица.
- Вот почему мать не хочет держать дочь возле себя, - с иронией подумала Кристина.
Ее мысли подтвердились, ибо, как она увидела в дальнейшем, мадам де Жарде была глупой и мелочной женщиной. Кристина разрешила Эстелле называть себя «мамзель Анна», но с работодателями и строгой экономкой осталась «мадемуазель Даае».
* * *
Тем временем во Флоренции Эрик стоял на лесах, напоминая большую птицу. Вокруг него черными крыльями развевался плащ. Эрик улыбнулся уголком рта.
- Повелитель всего земного, - пробормотал он.
От этих слов Эрик содрогнулся. Ладонью дотронулся до неровной стены здания, которое не представляло собой ничего особенного: всего лишь огромное количество подгнившего дерева и крошащегося камня. Но Эрик ощущал симпатию к уродливому строению. Его просьбу удовлетворили, и он подписал контракт на реставрацию старого дома – акт благодарности, в котором он находил странное удовольствие. Его лицо - непоправимо, но восстановление здания было в пределах его возможностей.
Эрик был удовлетворен проектом, который, безусловно, не был вызовом его возможностям как подрядчика, но он намеренно выбрал на первый раз легкую работу. У него здесь не было имени. Его эксцентричная внешность и установленные ним порядки заставляли всю бригаду только удивляться. Если бы не рекомендательное письмо, в Эрика не было бы и этой работы.
Осторожно Эрик достал поддельное рекомендательное письмо от Джованни, в котором подчеркивалось его искусство каменщика, архитектора и подрядчика. Уже прошло немало лет с той поры как великий строитель сошел в могилу, но те, кто знает толк в камне и строительном растворе помнили его имя. Несколько стариков припоминали слухи о странном молодом человеке, ученике, который прятал лицо под маской, и о котором поговаривали, что он родной сын Джованни. Появление Эрика спустя столько лет вызвало много расспросов, а письмо привлекло еще больше внимания. Любопытство притягивало к нему рабочих; хорошая зарплата и тяжелый, но благодарный труд удерживали их.
Эрик развернул чертежи и еще и еще раз внимательно осмотрел статуи. Втихомолку он поздравил себя. Его замысел был прост, но мастерский, и приятно радовал глаз. Работа займет много времени, но он обещал владельцу здания произведение искусства. И только когда он стал забываться сном в маленькой комнате, которую снимал недалеко от строительства, Эрик понял, как хорошо иметь занятые руки. Деньги и слава отходят на второй план. Эрик с облегчением вздохнул: работа поможет не думать о Кристине.
* * *
Эстелла сидела, скрестив ножки, на высоком фортепианном стуле. Она выглядела довольно забавно с двумя тонкими косичками, обрамляющими серьезное личико. Поморщив носик, она снова начала играть простую мелодию, но как и в прошлый раз, фраза прозвучала фальшиво. Эстелла тяжело вздохнула. Мадемуазель Анна подошла и встала рядом. Эстелла заметила, что сегодня ее учительница грустит и задумчиво смотрит в окно вместо того, чтобы шить или читать в кресле возле пианино, время от времени напоминая ей держать пальцы согнутыми.
- Эстелла, дорогая, что случилось?
- Я никогда не выучу эту фразу, мамзель Анна. Я все пробую и пробую, а она не получается.
- Моя маленькая, ты надписала неправильно. Вот здесь, видишь?
Гувернантка села на стул, который ученица уступила ей. Она указала на фразу, которую Эстелла все время фальшивила.
- Вот это неправильная высота, - сказала Кристина, стирая неправильную пометку, которые Эстелла надписала над каждой нотой, - Видишь, Эстелла? Правильно звучит вот так…
Мадемуазель Анна пропела фразу правильно. Эстелла улыбнулась. Она любила слушать пение учительницы. Кристина закончила петь и улыбнулась ученице, которая повисла у нее на локте.
- Теперь понимаешь, дорогая?
- О да… Мамзель Анна?..
- Что Эстелла?
Иногда я думаю, что вы совсем не учительница. Вы – прекрасная принцесса, что пришла сюда, чтобы присматривать за мной. – серьезно сказала Эстелла.
Кристина подавила смех и спросила так же серьезно.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что вы красивая и добрая, - ответила Эстелла.
Улыбнувшись, Кристина уступила место Эстеле и положила руку на ее головку. За год, что она провела в семье де Жарде, Кристина всем сердцем привязалась к девочке.
- Но вы так часто грустите, мамзель, - Эстелла внимательно посмотрела в задумчивое лицо учительницы.
Кристина слегка нагнулась и, улыбнувшись, прошептала:
- Возможно, я скучаю по своей сказочной стране.
- И за прекрасным принцем, который вас ждет? – шепотом ответила Эстелла.
С грустью, Кристина вспомнила об Эрике. Она вздохнула и выпрямилась.
- Я не думаю, что есть такой, Эстелла. Кроме того, я с радостью бы осталась с тобой.
Эстелла спрыгнула со стула и обняла учительницу за талию.
- Спойте со мной, мамзель.
- Конечно, дорогая, - ответила Кристина и достала толстую тетрадь с простыми песенками, которые Эстелла успела разучить.
Девочка выбрала одну из них, которая заставила Кристину про себя улыбнуться – несколько строк с пьесы Шекспира:
"Sigh no more, ladies, sigh no more -
Men were deceivers ever;
One foot in sea and one on shore,
To one thing constant never.
Then sigh not so, but let them go,
And be you blithe and bonny,
Converting all your sounds of woe
Into hey, nonny, nonny!"
Когда песня закончилась и стих последний аккорд, Эстелла весело захлопала в ладоши.
- О мамзель, вы так красиво поете?
- Спасибо, дорогая. Ты так же будешь красиво играть, если каждый день будешь упражняться.
Эстелла тяжело вздохнула:
- Да… но я ненавижу свои упражнения.
- Если ты не будешь упражняться, ты будешь играть, как ужасный слон.
Кристина с силой ударила по клавишам. Эстелла весело засмеялась. Под ее смех Кристина вспомнила свое детство и сказки, которые рассказывал ей отец.
- И, - тихо прошептала Кристина, заставив Эстелу внимательно прислушаться, - если ты будешь хорошей девочкой, и каждый день будешь повторять гаммы, возможно, в один прекрасный день к тебе придет Ангел Музыки, и научит играть так, как никто не умеет.
- О мамзель, - закричала Эстелла, хлопая в ладоши, - наверное, Ангел Музыки научил вас петь!
Кристина осознала свою ошибку. Если бы она забыла Эрика и все, что он для нее значил, она бы не рассказала Эстеле об Ангеле Музыки.
- Да, - наконец ответила она, вдруг ощутив пустоту, - но это было так давно.
- Мамзель Анна? – девочка наморщила лоб, - почему вы такая грустная?
Кристина погладила Эстелу по волосам.
- Я не грустная, дорогая. Просто у Ангела Музыки такой красивый голос, что я готова заплакать.
Эстелла снова обняла Кристину за талию.
- Я надеюсь, что я когда-нибудь услышу его.
- Возможно, но ты должна продолжать упражняться. Не забывай держать пальцы согнутыми, - сказала Кристина отсутствующим голосом.
Она снова повернулась к окну и смотрела, как капельки дождя стекали вниз по стеклу. Серый дождливый день вызывал у нее меланхолию. Кристина призналась себе, что все-таки думает об Эрике. Только эта причина могла заставить ее рассказать Эстеле об Ангеле Музыки. И только эта причина заставила Эстелу поверить, что Кристина – сказочная принцесса, скучающая о прекрасном принце. Странно, но Кристина редко вспоминала Рауля. А если уж думала о нем, то только с отвращением. Несколько последних дней она думала только об Эрике, а ее сердце разрывалось от нежности к ее Ангелу Музыки и боли от его исчезновения. Кристина прислонилась к алым занавескам и с болью вспоминала о величественной драпировке и мебели с красного дерева в доме под Оперой. Она закрыла глаза.
- О, Эрик, - прошептала Кристина под игру Эстеллы, - как ты мог уйти и покинуть меня, когда мне так нужна поддержка?
В ответ прозвучал стук в дверь. Вошел месье де Жарде.
- Здравствуй, моя дорогая, - поздоровался он с Эстеллой, которая бросилась к нему в вихре кружев и лент, - у меня где-то есть подарок для тебя.
- Подарок? Где? Где?
- Я не могу вспомнить… - пошутил месье де Жардин и слегка дернул дочь за косичку, - мне нужна твоя помощь.
Эстелла рассмеялась и попыталась дотянуться к его карману. Месье де Жарде старался увернуться и, шутя, жаловался, что она его щекочет. Наконец он достал большой апельсин и несколько очаровательных лент. Эстелла радостно вскрикнула, поцеловала отца в щеку и подбежала к Кристине, чтоб та заплела ей в косы новые ленты. Пока Кристина расчесывала Эстеллу, она содрогнулась от странного чувства, которое испытывала с первого дня своей службы. Она заметила, что месье де Жарде смотрит на нее странным взглядом. Первый раз, когда Кристина почувствовала на себе его пристальный взгляд, она поняла, что это никак не может быть неодобрением. И это заставляло её смущаться. Со временем Кристина научилась равнодушно воспринимать странный взгляд месье де Жарде. Её выражение лица всегда становилось непроницаемым, когда их глаза встречались. Вот и теперь Кристина спокойно смотрела на месье де Жарде, укладывая волосы Эстеллы в длинный хвостик и позволяя концам лент падать вниз вместе с каштановыми кудрями.
- Вот и все, - сказала Кристина, обняв Эстеллу, ну и кто теперь прекрасная принцесса?
Эстелла радостно засмеялась и убежала, чтобы посмотреться в зеркало, оставив Кристину наедине с месье де Жарде.
Он тихо кашлянул и приблизился к ней.
- Если вы разрешите…У меня тоже есть для вас подарок.
- О, месье, вы слишком добры ко мне…
В комнату вошла служанка Агата со шляпной коробкой в руках. Месье де Жарде взял коробку и поставил на крышку пианино. Он робко улыбнулся
- Пожалуйста, откройте, - сказал месье де Жарде, указывая рукой на коробку.
Кристина не могла удержаться от соблазна. Она подняла крышку и достала прелестную шляпку, украшенную шелковой тесьмой.
- О, месье, она очаровательна…
- В самый раз для путешествия. Во всяком случае, так мне сказала модистка.
Кристина вопросительно посмотрела на него.
- Жаль, что мне приходиться вас подкупать, но я бы не осмелился просить вас о таком одолжении без подарка.
- Месье?.. – Кристина наморщила лоб.
- Мадемуазель Даае, вы с нами уже больше года. Позвольте сказать, что мы с женой очень рады, что вы пришли в наш дом. Эстелла вас обожает, и нам даже трудно представить для неё лучшую учительницу, чем вы.
- Благодарю вас, месье, - осторожно ответила Кристина.
- Я, наверное, встревожил вас, - осекся месье де Жарде. - Уверяю вас, всё в порядке. Я просто хотел попросить вас об одной услуге. И как вы, наверное, догадываетесь - о большой услуге.
Кристина с облегчением вздохнула и слегка улыбнулась.
-Чем я могу вам помочь?
- Вы поедете с нами в путешествие по Европе? – быстро спросил месье де Жарде.- Вы говорили, что уже путешествовали с прежними хозяевами. Я спрашиваю вас об этом потому, что это будет длинное путешествие… около двух лет, или немного больше. Последнее время мадам де Жарде немного беспокойная, и я хочу приободрить её длительным турне.
Кристина кивнула. Среди слуг ходили сплетни о том, что мадам де Жарде потеряла ребёнка. Агата утверждала, что это случилось из-за надушенного письма, которое госпожа нашла в кармане у месье де Жарде. Но другие слуги высмеивали версию горничной.
- Я знаю, что прошу о большой услуге, - продолжал месье де Жарде, - но мы бы хотели, чтобы вы поехали с нами. Зачем отсылать Эстеллу в школу, когда ей так хорошо с вами? И я уверен, что путешествие пойдет ей на пользу.
Он говорил быстро, чтобы не дать Кристине возможности возразить.
- Все приготовления мы берем на себя. Я берусь обеспечить вам необходимые вещи, включая дорожную одежду. И обещаю поднять вам жалованье на десять франков в неделю.
Кристина улыбнулась.
- Месье де Жарде, пожалуйста, не волнуйтесь. Я с большим удовольствием принимаю ваше предложение, это очень любезно с вашей стороны.
- Вы уверены? – спросил он. - В конце концов, это займет много времени…
Она кивнула.
- Да, путешествие будет длинным, но, если честно, меня ничто не удерживает в Париже. Я подумаю, и через несколько дней дам окончательный ответ, который, скорее всего, будет «да».
Месье де Жарде радостно засмеялся и взял её за руку.
- Спасибо, мадемуазель, большое спасибо.
Он поклонился и вышел из комнаты.
Кристина повернулась к окну. Лёгкая улыбка озарила её лицо.
- Длинное путешествие - это как раз то, что мне нужно, - прошептала Кристина, а мысленно добавила: - чтобы забыть Эрика.
* * *
Эрик вытер лоб и отодвинул фонарь, но через минуту понял, что слабый свет не сможет осветить всей его работы. Пробормотав проклятье, он снова придвинул светильник, который не приносил никакой пользы и только слепил глаза. Эрик отбросил резец и отошел от фриза, над которым работал.
Завтра фриз прикрепят на фасад и на этом реставрация дома закончится. Последние штрихи, которые Эрик наносил на фриз, окончательно укрепят его славу, хотя уже сейчас его работу стали замечать. Даже богатые синьоры стали приглашать его на строительство своих домов.
Эрик был рад, что его имя, наконец, прославилось, ибо все время находиться в тени Джованни было невыносимо больно, особенно, когда он трудился над мелкими деталями и снимал свою маску для большего комфорта, его мысли возвращались в те давние дни, когда он был еще только учеником. Эрик никогда не испытывал любви, и теперь своими умелыми пальцами он создавал невероятною красоту в камне. Он убедился, что выполняет свою работу один под покровом ночи и, вспомнив Луциану, Эрик не мог допустить, чтобы рабочие видели его лицо. Хотя они и пялились на маску, все же они уважали своего работодателя. Но если бы он своим неприкрытым уродством напугал хотя бы одного человека, он не смог бы уже нанять ни одного работника.
Луциана… Она помогла ему. Он причинил ей боль. Эрик оплакивал ее трагическую кончину, ощущая, что вся тяжесть вины лежит только на нем одном. Он всегда покупал на уличных рынках Флоренции нежные цветки, чтобы положить на ее маленькую могилу. Эрик больше не винил себя в ее всепоглощающем желании узнать, что он прячет под маской. Она была эгоистичным, капризным ребенком и ее решение идти своим путем стало ее роковой ошибкой. Такие мысли помогали Эрику удерживать хрупкое равновесие в его жизни без Кристины. Он пришел к выводу, что люди – как камни, каждый со своим изъяном, и уход Кристины – не его, а ее ошибка, и ему не дано что-то изменить. Так думать и перекладывать вину на своего отсутствующего ангела было легко. Без вины на сердце, Эрику было легче злится на Кристину. Да, время шло… но для него было странно думать о себе, как о другом человеке. Он гордился своим успехом.
Эрик снял плащ и сюртук, закатал рукава рубашки и продолжил работу. От пота волосы прилипли ко лбу, и когда небо с приближением рассвета порозовело, фриз был готов. И что теперь? Ему не помешает прохладная ванна и чистый костюм. Но строительство окончено и что теперь? Эрик надел маску и направился в свою маленькую квартиру. Или… куда потом? Возможно, смена декораций и вправду необходима? Действительно ли он хочет осесть и заняться строительством домов для богатых синьоров? Нет, это может подождать… а исчезновение только поднимет его цену. Мысль о Венеции пришла в его голову, пока он спешил улицами города. Говорят, там красивый театр.
* * *
-Мамзель, быстрее!
Эстелла засмеялась и побежала за толстой овцой, которая жила на Королевских Полях в Лондоне и служила развлечением для детей. Кристина медленно прогуливалась и не могла подавить улыбку, когда увидела, как Эстелла гоняется за тучным животным.
Она приводила сюда Эстеллу каждое утро. И хотя девочке уже было девять лет, она не чувствовала себя слишком большой, чтобы не навещать зоопарки. Кристина ей не воспрещала: ведь завтра они должны покинуть Лондон. Мадам де Жарде наслаждалась этим прекрасным городом, но потом начала жаловаться, что сырая погода вводит её в депрессию. Кристина должна была признаться, что тоже чувствует уныние, но месье де Жарде рассеял всю грусть.
- Что вы думаете об Италии? – спросил он
* * *
Эрик не любил стоять у окна в лунном свете, наслаждаясь песнями гондольеров, как это делали многие любители музыки. Но он всё же оставлял открытой балконную дверь, чтобы и музыка, и свет луны лились в его комнату. Когда мимо проплывал, напевая свою песенку, гондольер, Эрик с улыбкой выглядывал из-за штор, и тихо подхватывал мелодию. Удивление лодочника могло сравняться только со скоростью, с которой тот уплывал,особенно после того, как Эрик, используя свой дар чревовещателя, бросал вслед замечания…
Венецианский театр не произвел на него большого впечатления. Эрик хотел бы знать кого – то из дирекции, чтоб развлечься хоть несколькими нотами. Но он не знал. Потому Эрик решил прервать своё пребывание в Венеции. Он гостил в Берлине, Париже, Праге. Но Италия снова позвала его. На короткое время он появился во Флоренции и, узнав, что его слава всё еще не забыта, вернулся в Венецию. Там он чудесно проводил время в своей уютной квартире, чертя эскизы будущих работ, а вечерами прогуливался вдоль каналов, заглядывая в храмы, чтобы осмотреть хоры или просто наблюдал за прохожими из – за витрин уличных кафе. Особое расположение он чувствовал к молодым влюбленным и любил наблюдать за их свиданиями в тени деревьев и робкими объятиями, хотя и смотрел на это сквозь вуаль собственных горько – сладких чувств.
Но сегодня ночью в воздухе витало что-то особенное: аромат, который привлекал внимание Эрика; горький, он щекотал ноздри, как запах слёз. В Эрике проснулся цыган – что-то должно было случиться.
- Вздор! – пробормотал он и взял в руки скрипку. - Теперь я контролирую то, что со мной случается.
Глава 3
Встреча
Наступило воскресенье, и Кристина вышла на улицу с маленькой корзинкой в руках. День выдался солнечным, но холодным, и Кристина сочла его подходящим для прогулки на рынок.
Холодное утро выманило и Эрика на улицу. Увидев, что чая уже совсем не осталось, он решил посмотреть, что может предложить местный рынок. Эрик любил смешаться с толпой; шум людей, квохтанье кур, уличные лицедеи, запах блюд из разных лавок – все это привлекало его. И ничего страшного, что маска привлекала внимание – теперь это не имело никакого значения.
Кристина поправила кружевную косынку и присоединилась к рыночной толпе. Она медленно прогуливалась среди суетливых торговцев.
Используя свой ломаный итальянский, Кристина вскоре начала наполнять свою корзинку свежими гранатами, печеньем и маленькими безделушками. Кристина уловила запах свежего хлеба и уже направилась в лавку пекаря, как вдруг что-то привлекло ее внимание.
В нескольких шагах от нее среди пестрой толпы стоял высокий мужчина в черном плаще. На секунду Кристине показалось, что фигура напоминает Эрика.
Из маленькой тенистой улочки выскочил мальчик лет шести и последовал за синьором в плаще. Издалека Кристина услышала жалобный голосок. Хотя она не могла разобрать слов, было понятно, что ребенок просил милостыню.
Кристина затаила дыхание, когда синьор обернулся, чтобы бросить попрошайке несколько монет. Перед ее глазами быстро промелькнула белая щека – часть маски Эрика. Корзинка со всем содержимым покатилась в грязь. Кристина бросилась к незнакомцу.
- Prego – signore… - крикнула Кристина.
Не оборачиваясь, мужчина ответил на итальянском, но с легким акцентом.
- Я не богач, дитя мое. И я уже отдал все, что мог.
- Я не прошу денег, месье, - ответила Кристина на французском.
Она бежала за ним. Набрав в легкие больше воздуха, Кристина повысила голос.
- Я прошу вашего приветствия и руки дружбы.
Этот голос… он узнает его везде. Но как?.. Эрик быстро обернулся. Кристина успела отскочить в сторону, чтобы не ударится о него. Он стоял и смотрел на нее вниз. Ее имя, которое он так давно не произносил, едва не соскользнуло с его губ. Но злость сменила удивление. Он проглотил нежные слова, а его глаза снова стали холодными.
- Мадемуазель Даае, - процедил он сквозь зубы.
- Эрик, - прошептала Кристина, удивленная холодным приветствием, - зачем такие формальности?
Эрик чувствовал себя неловко и неспокойно, стоя посреди улицы. Он стоял перед Кристиной, которая смотрела ему прямо в лицо, и не знал, как повести себя. В голове вертелись горькие слова, обрывки разговоров, которые он представлял себе в тишине горя. Но ничто не могло подготовить его к этой встрече, и теперь каждый удар сердца кричал о неописуемом желании уйти прочь отсюда.
- Я имел ввиду только уважение, - наконец, прищурившись, ответил Эрик , - в конце концов, наше последние прощание…
Он не договорил. На ближайшей церкви ударил колокол.
- Прошу прощенья, - Эрик поправил поля шляпы и повернулся, чтобы уйти.
Кристина стояла в оцепенении и не могла поверить, что он может просто так уйти. Страх поглотил её, и страшная мысль, которую она пыталась похоронить, объявилась вновь: возможно, он на самом деле ее больше не любит! Теперь Кристина видела, насколько это возможно. Она едва не заплакала, вспомнив пустой подземный дом в Париже, и в последний момент схватила Эрика за предплечье.
Он посмотрел на нее через плечо. В его глазах была боль, злость, страх и мольба. Кристина в смущении отдернула руку. Она не могла подобрать подходящих слов.
- Эрик, прошу тебя… - тихо сказала Кристина, - я… скучала по тебе.
Он передернул плечами и жестом пригласил ее следовать за ним.
- Идемте. Нам необходимо найти место, чтобы поговорить…
* * *
Кристина бежала за Эриком по шумным улицам Венеции. Он надеялся, что она отвернется, увидев какую – то милую безделушку на одном из прилавков рынка, и тогда он быстро исчезнет, как он умел это делать. Он мог ускользнуть от неё - это было бы очень просто. Но когда он посмотрел на неё краем глаза, то понял, что совсем не хочет, чтоб она отворачивалась. Больше всего на свете он хотел бы остаться равнодушным и безучастным к ней; он хотел показать ей всю свою злость и обиду. Но когда он всматривался в её нежные черты, то понимал, что все его усилия напрасны. Он лгал себе, когда говорил , что часть его сердца, которая любила Кристину , умерла .Любовь к ней все-таки жила в его сердце, в каждой клеточке его тела и даже в воздухе вокруг него. И сейчас он чувствовал вокруг бушующий океан любви. Но, собрав воедино всю силу воли ,он приказал себе быть спокойным, хотя бы внешне. Он был зол на неё : ведь она ушла и вернулась, разбив хрупкую иллюзию того, что он больше не интересуется ею. Отчего, отчего же она вернулась? Он знал, что она вышла замуж за виконта. А ему стоило забыть о своих чувствах и отправить её назад к мужу.
Эрика одолевали сомнения: как поступить при этой несуразной встречи? Он знал, что все еще привязан к ней, и это причиняло ему невыносимую боль. Он не должен сдаваться, как сделал пять лет назад, оставив в своем сердце неизгладимый след. Они остановились у небольшого кафе. Эрик подошел к столику и предложил Кристине присесть.
От нахлынувших чувств Кристина слышала лишь стук собственного сердца. Она не могла понять холода, которым веяло от Эрика. Она ждала, что он сбросит маску сухой вежливости и скажет, как рад ее видеть. Тщетно. Даже когда он пододвинул ей стул в уютном кафе, он не проронил не слова. Странно, что же им делать – просто сидеть и молча смотреть друг на друга? Его приглашение могло значить, что он все еще не равнодушен к ней. Тогда почему он избегает ее прикосновений?
* * *
За годы своей наземной жизни Эрик научился поддерживать разговоры в обществе, но, сидя напротив Кристины, он почувствовал, что его мужество дрогнуло. Он молча старался привести мысли в порядок. Никто не проронил ни слова, пока не подали кофе.
- Итак… что привело вас в Венецию?
Слова получились глупыми и бессмысленными. Он, конечно, хотел знать ответ, но... Эрик мысленно выругался: «Нет, не так! Я должен быть красноречивым, хитрым и… непреклонным».
Кристина не знала с чего начать и с облегчением вздохнула, когда Эрик заговорил. Она сидела напротив, осторожно поглядывая на него поверх чашки с кофе, и просто наслаждалась его присутствием. Чужие и, в то же время, такие знакомые черты маски… «Да, - подумала Кристина, - мне нужно было только его увидеть, чтобы знать ответ: я должна любить его. И теперь, когда я вновь встретила его…»
Но Эрик задал прямой вопрос и она должна отвечать.
- Я… За эти несколько лет в моей жизни многое переменилось, Эрик.
- Да?
Эрик очень осторожно подбирал слова, но, если признаться, ему очень хотелось узнать, почему она здесь, и главное – с кем. Несколько месяцев после их последней встречи он следил за Кристиной, снова став ее молчаливым и невидимым хранителем, и тем самым старался загладить боль утраты. Вскоре он бросил это занятие. Эрик знал, что только мучает себя тайной надеждой, что виконт вскоре надоест Кристине, и она вернется к своему Ангелу. Но объявление о предстоящем браке нанесло ему более глубокую рану, чем он ожидал.
Прочитав жестокие, но достоверные сведения о свадьбе, он старался вырвать со своего сердца воспоминания о Кристине. Прошло несколько лет, сменилось множество стран, а Эрик чувствовал, что все еще любит ее – но теперь его любовь была исхлестана гневом и покрыта шрамами одиночества. Он постарался приготовиться к той боли, что причинит ему рассказ Кристины, и подумал, сможет ли удержать равнодушное выражение лица.
Кристина опустила голову и немного помолчала. Она чувствовала, что пришло время объясниться. И всё же надеялась отложить горькую минуту хотя бы до того времени, когда он прошепчет ей на ушко слова любви. Но он повел себя не так, как она ожидала. Кристина была вынуждена говорить.
- Мой… брак был расторгнут.
Она сделала паузу. Эрик тоже молчал.
- Мне не следовало надеяться, что брак будет прочным. В конце концов, Рауль совсем не сказочный принц, как мне сперва показалось. Да и я уже не та девочка, которую он знал.
Кристина снова замолчала, что бы отпить крепкий кофе и бать себе время подумать. Почему он молчит? Возможно, услышав о грубостях Рауля, он растает?..
- Он был жесток ко мне, - прошептала Кристина.
Она думала, что слезы, катившиеся по лицу, вызовут сочувствие Эрика. Она была уверена, что, несмотря на свой гнев, он все еще любит ее.
- Рауль причинил мне боль, а я терпела, пока он просто не выгнал меня из дому. Он сказал, что будет добиваться развода, и я об этом не жалею. Это случилось два года назад.
Впервые Эрик ощутил радость, что носит маску: она скрывала все его эмоции. Кристина не увидела на его лице удивления, которое сменилось смешанным чувством удовлетворения и вины. В глубине души Эрик надеялся, что замужество Кристины долго не продлится. И хотя он ненавидел виконта черной ненавистью, но все же со злорадством ожидал, когда Рауль покинет ее. Она приговорила его к чувству потери, унижению и скорбному одиночеству – она заслужила это. И теперь, слушая рассказ Кристины, в душе Эрика шла борьба: половина сердца гневалась и страдала, а другая испытывала бесконечную любовь к Кристине и горела непреодолимым желанием задушить виконта за все горе, что он причинил ей.
Эрик увидел, что Кристина смотрит на него и ждет ответа. Но что ответить? какая из половинок сердца возьмет верх? Какие чувства открыть, если почти все они умерли в разбитом сердце? Он видел себя плачущим в подвале в то время, когда Кристина ложилась в одну постель с виконтом. Мысленный образ породил слова. Холоднокровно он не ответил на ее грустный рассказ, а медленно проговорил:
- И вы приехали в Венецию?..
- С семьей, в которой я работаю, - ответила Кристина, удивленная тем, что ее рассказ не вызвал у него сочувствия, - Я была вынуждена наняться гувернанткой.
- Я не знал, что у вас есть талант к преподаванию.
Ярость выиграла битву. Эрику следовало бы сдержать свой гнев, но, как ни странно, продолжать жестокий разговор было легче. Кристину расстроили его слова.
- Я научилась. Моя воспитанница – очень милое создание. Она стала радостью моей жизни. Эстелла быстро учится, часто смеется и не требует много забот.
- Вам посчастливилось… очень удобная служба.
Кристина не ошиблась – его голос был ровным и холодным, как мрамор. Она не знала, злиться или плакать. Может, он все еще не простил ей свадьбы с Раулем или, о ужас, он утопил свою любовь в ненависти. Нет, не может быть! Его страстная душа не могла возненавидеть ту, которую однажды полюбила. Кристина чувствовала, что он просто наказывает ее. Но она растопит лед его сердца. Ей нужно только время, чтобы пробудить в нем нежные чувства.
- А ты, Эрик? – Кристина старалась скрыть свое уныние, - что ты делал эти несколько лет?
Эрик строго посмотрел на нее. Кристина вела себя так бесцеремонно и несерьезно, словно только что вернулась с бала. И это женщина, которую он так нежно любил, что даже простил ей, когда она сняла с него маску? Да, это она, чье детское любопытство не могло сравниться даже с любопытством Луцианы. Неужели она до сих пор уверена в его любви? Чем еще можно объяснить ее упрямство, несмотря на его сдержанные манеры? Неужели она думает, что он упадет перед ней на колени, поцелует край ее платья и признается в вечной любви? Эрик разозлился.
- Большей частью я путешествовал. Теперь я остановился здесь и занялся строительством. Но скажите, - его тон стал жестче – боль заговорила вместо него, - как вам удалось самостоятельно наняться на работу? Мне трудно поверить, что виконт был настолько добр, что помог вам найти новый источник прибыли.
Теперь разозлилась Кристина – он нарочно наносил ей оскорбления.
- Необходимость учит даже самых слабых постоять за себя. А после того, как ты покинул Париж, что мне оставалось делать?
- После того, как я покинул Париж… - эхом повторил Эрик, - значит, вы знали?
Кристина опустила глаза.
- Да.
- С тех пор?.. – прошептал он.
- С тех пор, как Рауль выгнал меня, - в ее голосе слышалась надежда на примирение, - Вернувшись в Париж, я думала…
Она поймала его взгляд, тяжелый, как при первых мгновениях их встречи. Она приняла это за приближающуюся ссору. Кристина выпрямилась.
- Я пошла в Оперу.
- Вы искали работу? – его ласковый голос оскорбил ее.
- Я искала тебя, - огрызнулась Кристина.
Слезы подступали к ее глазам от его въедливых насмешек.
- Вот как?
Кристина дрожала под равнодушным взглядом Эрика.
- Да, - наконец ответила Кристина, - но тебя там не было. Ты был так далек и безразличен, как и сейчас. И…
Она замолчала и пожалела о своих словах. Но сказанное уже не вернешь. Кристина нервно посмотрела на Эрика. Она ждала его негодования. Но Эрик откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на нее.
- И..? Вы чувствовали себя преданной и разочарованной, когда увидели, что я покинул свою могилу?
Кристина опустила голову, но Эрик безжалостно продолжал.
- Вы думали, что я счастлив оставаться в подвалах и ждать, вечно ждать, пока вы, Кристина, поменяете свое решение.
Эрик мирно сложил руки на столе. Он продумал эту фразу очень давно, аккуратно подбирая слова. Он часто представлял себе разговор с Кристиной, где он всегда оставался гордым и равнодушным, и в конце оставлял ее плачущую от осознания, что она потеряла его из-за своего эгоизма.
Злые слезы покатились по щеках Кристины.
- Как ты можешь, Эрик? – она говорила почти шепотом, - как ты можешь так со мной разговаривать? Мы не виделись пять лет. Я была так рада нашей встрече.
Эрик резко и бесцеремонно поднялся.
- Возможно, я изменился, - ответил он, бросая на стол деньги за две чашки кофе, - и я разочаровался, глядя на вас.
Эрик повернулся, чтобы уйти. Хмурясь, Кристина смотрела как он пересек площадь. И когда она встала из-за столика, он так быстро исчез в толпе, что она даже не успела заметить в каком направлении.
* * *
Несколько дней Кристина сердилась на Эрика. Эстелла со всех сил старалась угодить гувернантке, но даже шутки девочки не смогли вызвать улыбку Кристины. Вечера, которые она привыкла проводить в гостиной вместе с семьей де Жарде, теперь она просиживала в собственной комнате, погружена в тяжелое раздумье. Мадам де Жарде, как обычно, не обращала внимания на гувернантку. Месье де Жарде, напротив, беспокоился о «дорогой Анне», но изо всех сил старался скрыть свои наблюдения и сочувствие. После года путешествий в обществе Кристины он нашел, что скрывать чувство симпатии к ней становится всё тяжелее. «Поцелуй должен подбодрить её … нет, нет, я не должен об этом думать!»
Наконец Кристине удалось преодолеть меланхолию. Она понимала, что её плохое настроение огорчало Эстеллу, и принуждала себя к улыбке. Но каждый вечер девушка ходила по комнате в тяжелых думах. Мадам де Жарде, как обычно, не обращала внимания на гувернантку. Госпожа никогда не замечала «Анну Даае». Месье де Жарде, напротив, беспокоился за «дорогую Анну», но всеми силами старался скрыть свои чувства. После года путешествий он нашел, что скрывать свои чувства становиться все тяжелее. «Поцелуй подбодрит ее; … нет, нет, я не должен об этом думать!»
Наконец Кристине удалось преодолеть меланхолию. Она понимала, что ее плохой настроение огорчало Эстеллу, и она вынуждала себя к улыбке. Но каждый вечер она не переставала ходить по комнате в глубоком раздумье.
- Я не изменилась… Что же он имел ввиду? – шептала Кристина, ломая руки, - Он не мог не заметить… Зачем он насмехался надо мной? Почему повернулся ко мне спиной?
Кристина жаждала разыскать Эрика, разбить его стену неприветливости. В то же время она хотела наказать его, заставить страдать. Три недели Кристина злилась, но потом разрыдалась.
- Может, он тоже смягчился? – пробормотала она.
Кристина надела плащ и отправилась на поиски Эрика.
Она не знала с чего начинать. Кристина решила, что сможет кое-что разузнать, поговорив со студентами-архитекторами. Она направилась к церкви, где часто видела студентов с альбомами для рисования в руках. Кристина прислонилась к низкой стене и стала ждать. Вскоре один из студентов поднялся, сунул альбом подмышку и, улыбаясь, направился к ней.
- Добрый вечер, прекрасная сеньорита, - промурлыкал он.
Кристина опустила глаза и ответила:
- Добрый вечер, сеньор.
Довольный ее ответом, он снова заговорил.
- Что привело вас сюда в это время дня, bella? Уже слишком поздно для мессы.
Кристина подавила улыбку – каждое его слово дышало самоуверенностью.
- Я преданная дочь Церкви, - сказала Кристина, - и я вижу, вы тоже любите ее, но несколько по-другому…
Она указала на его альбом. Молодой человек кивнул, желая обговорить его любимую тему: себя.
- О да. Как вы видите, я – студент-архитектор и…
- Да? – перебила его Кристина и захлопала в ладоши, - Тогда, возможно, вы сможете мне помочь. Я ищу архитектора, который построил бы мне дом…
Попытки молодого человека услужить были смехотворными.
- Я построю вам замок в облаках, bella.
- О нет… пожалуйста. Вы неправильно меня поняли. Я слышала, что на днях Венецию посетил великий архитектор. Говорят, он странный, но настоящий гений. Возможно, вы его знаете?
Молодой человек фыркнул.
- Да, я его знаю. Это может быть только Эрик.
Кристина обрадовалась легкостью своих поисков.
- Он известен?
- Известен? Я бы сказал, что он пользуется дурной славой. Его творения совершенны, я сам видел. И деньги, что он берет за работу, сами об этом говорят. Но он всегда держится в стороне. Его материалы и рабочие подчиняются самым высоким стандартам! Трудно поверить, но он уже был однажды в Венеции, меньше года назад, и отказал самым богатыми сеньорам Италии.
- Он так обстоятельно берется за дело?
- Фанатично. На мой взгляд, чистая самоуверенность.
Создавалось впечатление, что молодого человека вела жажда мести. В его словах звучал сарказм.
- Он скорее откажется от денег, чем потратит свое время и талант на того, кого считает недостойным. Что же касается учеников - ха! У него их никогда не было и не будет!
Кристина дотронулась до его руки и прошептала:
- Скажите, где я могу найти Эрика?
От прикосновения Кристины молодой человек содрогнулся.
- Сейчас он занят на строительстве на северной окраине города, - он положил руку поверх ее, - но вы теряете свое время, bella, он не примет ваше предложение.
Он поднес ее пальцы к губам для поцелуя, но Кристина быстро отняла руку.
- Я не боюсь. В конце концов, он всего лишь человек. Я уверена, что смогу его убедить.
Кристина подарила молодому человеку самую ослепительную улыбку.
- Благодарю вас, сеньор.
Кристина повернулась и поспешила уйти.
Молодой человек был настолько очарован улыбкой незнакомки, что даже не заметил, как та ушла. Когда же он обнаружил, что Кристина исчезла, он застонал. Проклятие! Черт побери этого Эрика за то, что он отказал ему в учебе, за его идеальные строения… Один Бог знает, что скрывает его маска, но с его дьявольским везением, он, наверное, божественно красив. Проклиная Эрика за все неудачи в своей жизни, молодой человек направился домой. Рисовать ему сегодня уже не хотелось.
Продолжение следует...
Фик очень интересный (это если говорить в двух словах)
То, что я здесь поместила - примерно лишь треть. Вот принесла еще кусманчик.
КОНЕЦ 
