На некоторое время выпадаю из общения.

Martian
Силы тут не при чем. Если бы они помогали...А пережить я переживу.

Опять уселся на кушетку, ногу одну на нее закинул - бренчит на гитаре, думает о чем-то...
Само собой началось наигрываться грустно-светлое:

...Кружит Земля, как в детстве карусель,
А над Землёй кружат ветра потерь.
Ветра потерь, разлук, обид и зла,
Им нет числа.

Им нет числа, сквозят из всех щелей
В сердца людей, срывая дверь с петель.
Круша надежды и внушая страх,
Кружат ветра, кружат ветра.

Сотни лет и день, и ночь вращается
Карусель-Земля,
Сотни лет все ветры возвращаются
Hа круги своя.

Hо есть на свете ветер перемен,
Он прилетит, прогнав ветра измен,
Развеет он, когда придёт пора
Ветра разлук, обид ветра.

Сотни лет и день, и ночь вращается
Карусель-Земля,
Сотни лет все ветры возвращаются
Hа круги своя.

Завтра ветер переменится,
Завтра, прошлому взамен,
Он придёт, он будет добрый, ласковый,
Ветер перемен.

Завтра ветер переменится,
Завтра, прошлому взамен,
Он придёт, он будет добрый, ласковый,
Ветер перемен...

Зажмурился - и по-кавалерийски проорал под гитару:

...Я вчера целый день над врагом издевался,
Целый день под стеной их твердыни ходил.
Целый день я им пел и нахально стебался,
А сегодня во вражеский плен угодил.

И сижу за решеткой в темнице сырой,
Как вскормленный в неволе орел молодой.

Ох, за что ж вы цепями в стене прикрутили -
Я же только глаза вам пытался открыть.
Оборвали все струны и морду набили.
Ну и пусть - все равно вам меня не сломить.

Ну и пусть - у меня запасных струн комплект,
Вот сейчас натяну и устрою концерт.

Трепещите враги: я уже начинаю,
Буду песни орать я всю ночь напролет.
Краем глаза чего-то не то замечаю...
Отойди от меня с этим кляпом, урод!!!

Рот заткнули, но я все равно не смолчу,
Песню я вам назло до конца домычу.

Пусть со слухом не все хорошо у меня,
Но зато всех врагов до хандры доведу.
Менестрелей боятся пускай, как огня.
Не гоните теперь - все равно не уйду.

Не пытайтесь ворота захлопнуть за мной,
Не спастись от меня за стеной крепостной.

Долой пафос! - решил Мет...и выдал:

Отгремел пир честной, всех гостей как всегда свалил хмель
Лишь остались сидеть воин и менестрель
Менестрель что-то ел, смачно на пол плевал,
Обратившись к нему, пьяный воин сказал:
«Коль остались вдвоём мы с тобой в этот час
Порешим же в бою, кто сильнее тут из нас!»
Воину менестрель ничего не сказал
Лишь на пламя смотрел, да гитару терзал.

«Отчего, менестрель, не берёшь в руки меч?
Или, струсив, решил ты себя поберечь?
Что мне песни твои, много ль проку в этих самых словах
Коль не трус, покажи себя в ратных делах!»
Не ответил певец и вдруг лютню поднял
Воин так обалдел, что жевать перестал. -
«Что ты, воин, молчишь? Вот тебе инструмент:
Пусть заместо меча будет песни фрагмент»

Воин весь покраснел, стал багровым, как рак,
Ухватилси за лютню, не ведая как.
Поглядел он на струны, в грудь воздух набрал
И, решившись на все - вдруг как мог заиграл.
К стенам замка метнулся дикий назгульский вой
Пробудился в кошмаре тотчас люд бухой,
Стены замка тряслись, разбегался народ
А в окрестных церквях начался крестный ход.

Он рычал и вопил, такт ногой отбивал,
Правда, что-то в него не совсем попадал
Менестрель хохотал так, что с кресла упал
А насупленный воин всё песню орал.

Воин в полном экстазе дергал струны рукой
Менестрель на полу был почти никакой:
«Ты меня победил» - он с трудом прошептал
Задохнувшись от смеха, пред воином пал.

- Хехехе! - гнусно поржал в ответ распоясавшийся неарим.

Хмык. И новая песня:

В долине Тигра и Ефрата,

Где древних тайн земля полна,

С неповторимым ароматом

Есть роза чудная одна.

В недобрый час тоски и гнева,

В час пробужденья темных сил

Спустился белый ангел с неба

И эту розу посадил.

Там, где она расцветает,

Там никто не солжет,

Там никто никогда не солжет.

Лишь звезды небесные знают,

Где она расцветет,

Где однажды она расцветет.

Пусть вид ее порою жалок,

Как скромной Золушки наряд,

Но ложь сворачивает жало,

Ее заслышав аромат.

В любую крепость, дом и замок

Он проникает без труда,

И ощутивший этот запах

Солгать не сможет никогда.

Там, где она расцветает,

Там никто не солжет,

Там никто никогда не солжет.

Лишь звезды небесные знают,

Где она расцветет,

Где однажды она расцветет.

- Надо. - строго. - Иначе - крантец...

...Время идет – не видать пока
На траверзе нашей эры
Лучше занятья для мужика,
Чем ждать и крутить верньеры.
Ведь нам без связи – ни вверх, ни вниз,
Словно воздушным змеям.
Выше нас не пускает жизнь,
А ниже – мы не умеем.

В трюмах голов, как золото инков,
Тлеет мечта, дрожит паутинка.
Прямо – хана, налево – сума, направо – тюрьма,
А здесь – перекрестье. В нем – или-или,
И шхуна уходит из Гуаякиля.
Не удивляйся – именно так и сходят с ума.

Плохо, коли на связи обрыв.
Тускло на дне колодца.
Встать и выползти из норы –
Что еще остается?
Там, у поваленного столба,
Скорчиться неказисто.
И если медь запоет в зубах –
То, значит, небо зовет связиста.

Вспомни, как было, дуло сквозь рамы
В мерзлую глушь собачьего храма.
Иней с латуни, пепел с руки, казенный листок.
Вспомни, как вдруг искрящимся жалом
По позвоночнику пробежала
Самая звонкая, самая звездная из частот.

Дышит в затылок чугунный мир,
Шепчет тебе: «Останься!»
Но ты выходишь, чтоб там, за дверьми,
Ждать своего сеанса.
Чтоб этому миру в глаза швырнув
Пеплом своих пристанищ,
Крикнуть ему: «Я поймал волну!
Теперь хрен ты меня достанешь!»

Бризы Атлантики целовали
Руки, горящие на штурвале.
Под Антуаном – синее море и облака.
Вдаль, над плечом – не встречен, не найден –
В небе летит пылающий «Лайтинг»,
Краткий сигнал, последний привет на всех языках.

Выпадет шанс – и некто святой
Придет спасать твою душу.
Ты встанешь, схватишь его за грудки
И будешь трясти как грушу,
Ты скажешь: «Мне не надо спасительных слов.
Их своих у меня – как грязи.
Мне не надо ни стен, ни гвоздей, ни холстов,
Слышишь – дай мне канал связи!»

Первые звуки, пробные строки,
Сладкие муки тонкой настройки,
Кокон в пространстве – сам себе волк, товарищ и князь,
Каменный пес, персона нон грата,
Вечный дежурный у аппарата
Ждет, когда небо вспомнит о нем и выйдет на связь.

Что-то мимо нас, мимо нас, мимо нас по касательной, побоку.
Ты не прячься, небо, не уходи, или уж отпусти совсем!
Хрупкая снежинка замерзающих глаз, прокуси мое облако.
Ты не сердись на меня – это я так, пошутил, не сердись...

О.Медведев (с)

Вспомнил, что он еще и эльф в придачу - и негромко спел:

...Эй, плут-менестрель,
Лгут твои струны, красиво, но лгут.
Те давние дни
Ты не видал, сладкогласый мой плут.
Но я не в обиде,
И даже получишь ты дар.
Лютню оставь и послушай,
Каким был мой государь.
Ты пел, что героям, подобным ему,
Любые кольчуги тесны.
Ты пел про победу его, про войну -
А он лишь жаждал весны.

Там, в эти года
Сизая мгла застилала свет дня.
Псом выла беда,
Силясь безумием душу отнять.
Скорбь ждали кликуши,
Маловеры - друга удар.
Всяк знал, что будет хуже -
Но не верил мой государь.
Он жертвы носил не богам войны -
Смешливой фее лесной.
Огня и стали поля полны,
А он всё бредил весной.

Лишь талой воде
Было под силу проклятие смыть,
Да злым языкам
Проще с мечом, чем снега растопить.
Шепот полз, как удушье -
Мол, он трус и звонарь.
И впервые с оружьем
Вышел мой государь.
И в первый раз он не расправил плеч,
Не поднял взгляд на листву.
Мнилось ему, поднявшему меч,
Как будто предал весну.

Сколь капель в волне,
Столько ему выпадало побед.
Кровь выше колен,
Славы по горло, да радости нет.
Он ждал поединка
В стране, где пепел и гарь,
Где Черный Враг погибнет
И сгинет мой государь.
А ты, менестрель, не грусти о нем -
Не так мои песни грустны.
Ты только помни, что не королем -
Он был герольдом весны!...

(кажется, Тошка...)

Гарри...

Это город цветов, погребённый под пеплом и пылью.
Это город травы, что увяла у тихой реки.
Это город заводов, что в гордом молчаньи застыли.
Это город каштанов, живущий всему вопреки.
Это город закатов багровых и алых рассветов.
Это город тепла, не согревшего нас по весне.
Это город любви, что осталась навек без ответа.
Это город надежд, что сбываются только во сне.
Это город картин, недописанных чьей-то рукою.
Это город поэтов, до срока ушедших от нас.
Это город мелодий, зовущих во тьму за собою.
Это город часов, не пробивших последний свой час.
Это город тоски, город высохшей чёрной полыни,
Город кладбищ, упавших крестов и просевших могил.
Это город невест, что в невестах остались доныне.
Это город забвенья, в котором когда-то я жил.

Это город цветов,
Это город надежд,
Это город каштанов,
Город невест...

Отобрал гитару, но петь ничего не стал. Кивнул неопределенно в пространство:
- Видал? - покосился на Марти. - Ни-че-го. Тишина!...